В нашей семье так поставлено – служение Богу
на первом месте, потом, всё остальное.
Священник Игорь Любченко


Беседу ведет член Союза писателей России,
полковник Вадим Арефьев
– Вы, батюшка, стояли у истоков создания Суворовско-Ушаковских Сборов. Не могли бы Вы рассказать, как всё это начиналось? Мы начинали эти сборы, в селе Фетинино, я был настоятелем Свято-Троицкого храма в этом селе. Оказалось, оно принадлежало Зубовым, и было их имением. Очень много вложила в этот храм Наталья Суворова – Суворочка, как её называли – дочь Александра Васильевича Суворова, ставшая женой Николая Зубова. Вот с этого все и началось. Казалось бы, одно за другим. Я стал духовником Суворовско-Ушаковских сборов. Руководитель – Кононенко Александр Львович. По сути, сборы – наше детище, а Александр Львович всё развил.
Потом встреча с генерал-майором Александром Владимировичем Черкасовым, который 8 июня 2011 года, побывав на Суздальской земле в храме святителя Василия Великого села Кистыш, принадлежавшим роду Суворовых не смог остаться равнодушным. Он уточнил по архивным документам, что Храм действительно построен Александром Суворовым и 20 июля 2011 обратился к Владыке Евлогию за благословлением на труды по его восстановлению. Владыка благословил сначала устно, а затем, 10 августа 2011 года выдал Храмозданную грамоту на начало работ по восстановлению храма. Очень сложно, конечно. Село на границе Ивановской и Владимирской областей, поселение маленькое, постепенно возрождается. Какая тут красота повсюду. У нас уже тесная взаимосвязь с Александром Владимировичем, с его большим окружением, которое с ним приезжает. Много интересных людей. Огненных, неравнодушных.
– Батюшка, несколько пространный вопрос. Как случилось, что страна, наша великая родина, которая чтила Суворова, позволила довести до такого отчаянного состояния этот храм?
– Не только этот храм. Время было такое. Война против Бога. Русский народ, он с Богом связан, и, чтобы уничтожить его – нужно убить Веру! Сегодня день Ильи пророка. Смотрите, сколько тысяч лет назад, по сути, то же самое было в израильском народе, когда люди забыли истинного Бога, поклонялись идолу. Ревность пророка Ильи, огонь его веры, преданность Богу – его избранность. С детских пелён. Он возродил своей огненной верой народ израильский, вернул его к истинному Богу. И сегодня, вера огненная наших многих людей возвращает их к Богу. А запустение – не без этого, чтобы мы ценили то, что теряем. Должны понимать, что Бог не в храмах, а в душах оживотворённых.
– По поводу горячей веры. Прошло четыре года. Как Вы видите изменения в этом храме, что произошло за это время?
– Произошло не только в этом храме, а произошло в людях. Сколько вокруг храма, вокруг имени Суворова собирается неравнодушных людей. Храм – стены. Люди меняются, дети меняются. Это главное. Они понимают, что это не просто. Многие ребята, которые приезжают в Кистыш, учатся в кадетских корпусах, в военно-патриотических клубах. Соприкосновение с храмом, с великим полководцем, усиливает их веру в Бога. Они понимают ответственность перед Отечеством. Храм изменился коренным образом. Видно со всех сторон. Белеется над горизонтом. Суздаль – это равнинный город. Лесов мало в районе села Кистыш. Как только поднимаешься на возвышенность, когда едешь по дороге в село, первое, что видишь – это купол. Это хорошо.
– В вашей судьбе каким образом проходит этот храм?
– Не этот храм. Мы восстанавливали Свято-Троицкий храм в с. Фетинино, там и соприкоснулись с родом Суворова.
– Зубовы – это наследники Суворова?
– Да. Они любили Фетинино и писали об этом в письмах. Сыновья писали своей матери Наталье Александровне: «Вспоминаем своё милое Фетинино». Она жила в этом селе, порой, не выезжая даже в Москву. Первый музей Суворова – его личные вещи, ордена, сабли – были в Фетинино. Ундольские дома.
– Ундол?
– Да, Унылая долина. После смерти отца, когда Наталья Александровна продала имение, то многие домики она перевезла в Фетинино, например, дом Птиц. Есть в документах исторических, что она устроила комнату-музей, посвященную отцу. В 1925 году, когда всё уничтожали, или чуть раньше, в 1917–1918-х, эти реликвии этого домашнего музея, все увезены в исторический музей, Московскую область. Я читал, видел эту бумагу. Суворов «идёт, не отпускает» меня.
– Сейчас время, когда Суворов очень востребован в России?
– Наверное. Вот был опрос. Имя Победы – Суворов, имя России – Александр Невский. По опросу жителей Владимирского края, первоочередное, что надо восстановить: село Кистыш, где Суворов был. Хотя здесь много и других объектов исторического и культурного наследия. Значит, что-то греет людей, они понимают значение Суворова, хотя прошло больше двухсот лет.
– Да и война идёт на границах России, разделяющая Святую Русь.
– Россия была слаба при развале СССР в девяностые годы, и вот Путин вернулся на президентский пост и понял, что без объединения России не обойтись. Князь Владимир Киевский укрепил Русь, объединил. Путин тоже Владимир, тоже милость от Бога получил. Сколько интересных вещей происходит. На него же идут нападки. Мы должны молиться за него. В Интернете целые группы в поддержку Путина, в соцсетях. Разве о каком-то государственном чиновнике писали бы такое. Это не просто какие-то проплаченные люди, а народ, который поддерживает Президента в вопросе укрепления государства Российского, духовного возрождения основных конфессий в государстве. Даже на Украине, когда были выборы Порошенко, писали «Путин – наш президент» на выборных листах. Что-то происходит.
– Запад воюет. Почему-то храм возрождается только на пожертвования. Почему нет такой государственной политики? Почему не причислен к лику святых Александр Васильевич Суворов?
– По канонизации не берусь судить. Есть Синод, они решают, у них свои критерии. Там люди умнейшие. Федора Федоровича Ушакова канонизировали. Суворов же личность необыкновенная. У него всегда были баталии не только на поле брани, но и в жизни. Он показывает смирение. «Потомству моему прошу брать с меня пример». Мы берем с него пример, молимся за него. «Бог нам генерал».
– Почему государство не принимает финансовое участие в восстановлении Храма?
– Наверное, деньги государства тут не нужны. Если бы государство выделило миллионы, то тогда не было бы единения людей. Дело государства – дороги, свет, газ, а возрождать храмы должны мы, люди.
– Храм Христа Спасителя тоже строил народ. Правда, государство его разрушило потом.
– Но государство и народ восстановили его. Многие ведь жертвовали на возрождение храма. Сегодня идея Путина – возродить монастыри в Кремле. Многие скажут: «Но ведь это же новодел». В Европе много новоделов после войны. И значимые объекты архитектуры – под охраной ЮНЕСКО. Земля, что под этими храмами, – это свято, молитва – свято, если она там будет проводиться. Возрождение монастырей – не просто, там будет молитва. В сердце Москвы – молитва! Казанский храм – это же тоже новодел. Но мы-то понимаем, ради чего он построен.
– Связь времён
– Конечно. Храм стоит Покровский, Василия Блаженного. Молитва там совершается. Стоят храмы в Кремле, и в них молитва совершается.
Мы живём в удивительное время, когда идёт борьба. Сегодня на Украине ребята... Вот смотрите, был указ у Игоря Стрелкова о прекращении сквернословия. Он понимает, что слово, тоже очень важно на войне. Ополченцы разворачивают знамёна со Спасом Нерукотворным, Георгиевская ленточка не даёт покоя майданутым. Вот это сила.
– Как Вы видите, идёт воцерковление армии и флота?
– Идет и очень активно. Массово создаются полковые храмы, молельные комнаты.
– Но это же, в основном, офицеры заботятся об этом?
– Да. Если там мудрый руководитель, командир, то он понимает – не в силе Бог, а в правде. Не от оружия победа, а от Бога, то он много делает. Священник, помощник командира по работе с верующими. То, что священник приходит, беседует с солдатами, большое и благое дело. Отношение другое. Когда прихожу в часть, все ведь встают. У нас есть опыт, в Мулино ездить, в дисциплинарный батальон. Сколько там ребят приходило исповедоваться, просто побеседовать. Один попросил, а тридцать человек присоединились к нему, мы тоже хотим побеседовать. Полдня сидели, с каждым беседовали. Соприкосновение с Богом бесследно не исчезает. Даже встреча с Богом, она все равно оставляет отпечаток, по Евангелию. Соприкоснулся – изменился. Что Сотник при Кресте, что Фотиния–самарянка с сыновьями своими, что слепой. Они же все шли, следовали за Христом и приняли мученическую смерть. Апостолы Петр, Павел. В армии соприкосновение с верой, молитвой меняет многих.
– Лично ваша жизнь пересекалась с Вооруженными силами, Вам приходилось служить?
– Служил в Советской Армии два года в Монголии, в Улан-Баторе. Сначала полгода служил на Халхин-Голе, в городе Чойбалсан, это 50-60 км от Халхин-Гола. Видя сегодняшнюю армию и сравнивая, как мы служили! Сегодня курорт. Выходные дни, контрактники обслуживают солдат. Мы то – всё делали сами, солдаты. Было интересней. Без трудностей не бывает. Мне тяжело, когда вижу, что парень не хочет служить. Он уже скользкий товарищ. Уже ненадёжный. Пошел, отслужил, пришел и живи с чувством исполненного долга.
– Как Вы избрали потом священнический путь? Вы из священнической семьи?
– Нет. Абсолютно. Просто бабушки были очень верующие. В семье Бог всегда очень почитался.
– Родом Вы откуда?
– С Украины. Из Горловки. Где сейчас бомбят. Там у меня родственники. У меня курские корни по матери. По отцу харьковские корни. Его праотцы с Черниговской области, уехали от польских ляхов в 18 веке в Харьковскую область, на Слобожанщину. В родне была крепкая вера. О Боге говорилось даже в советское время. Праздники почитали. Бабушка молилась. Просвирки у нас были. Всегда у бабушки был антидор возле икон. И мы, внуки, его ели. Нас бабушка в храм водила. Исповедь помню первую, и причастие первое помню. В семье не такие уж сильно верующие, но почитание Бога, уважение, горение есть. «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал». Позвонил мне духовник и сказал: «Завтра будешь священником». – «Как?!» – говорю. «Или завтра или никогда. Всё» – и повесил трубку.
– Когда это было?
– 22 года назад. Рукополагали меня в дьяконы на Николая Угодника, а в священники – на святителя Амвросия Медиоланского.
– Где это было?
– В Луганске. 1992 год, развал Союза. С рукоположением чудеса были. Автобусы, в связи с экономическим кризисом, нехваткой бензина, ходили по минимуму, вместо 5-7 рейсов, сократилось до двух. И переехать из Донецка в Луганск, было проблематично. Мне к вечеру нужно было добраться в Луганск, рейсов уже не было, но подходит незнакомый водитель, предлагает доехать до Луганска, потом в Луганске, таксист подошёл прям к автобусу, и, глядя на меня, спросил, «Куда ехать?», хотя народ его атаковал, довёз прямо к кафедральному собору Луганска, где меня ждали. Сегодня анализирую, Господь Сам вёл. Донецкая, Луганская епархия одна была. Владыка Луганский Иоаникий, который митрополит сегодня, находится сейчас в осаждённом городе, он рукополагал. Владыку Иоаникия вспоминаю с такой любовью! Мы встречались с ним года три-четыре назад.
– Путь священника – это путь очень тяжелый, это путь несения многих скорбей. Как это всё переносится Вами?
– Скорби для священника – вериги. Это благо.
Без скорби не бывает. Бог на первом месте, служение на первом месте.
– Как у Суворова?
– Да, у него Бог, Россия, Армия были на первом месте, солдаты на первом месте.
– Всё, спасибо Вам большое.