Парадный мундир со всеми орденами Александр Васильевич Суворов последний раз в своей земной жизни надел на Пасху, 7 (20) апреля 1800 г. Генералиссимус стоял на праздничной службе, вдохновенно подхватывал за священниками и певчими: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…». Через месяц Александр Васильевич ушел в мир иной. В гробу он лежал в том же мундире, награды несли перед катафалком…
О Суворове написано много литературы – и научной, и популярной, и художественной. Каждое его сражение разбирали, что называется, вдоль и поперек. Биографы детально исследовали личную жизнь полководца, его вкусы, взгляды, знакомства. Изучалась деятельность Суворова в качестве администратора, дипломата. Но только в недавнее время стали появляться работы, раскрывающие его духовный облик (например, книга М. Г. Жуковой). А ведь эта сторона жизни Суворова оказывается крайне важной. Мало того, она была определяющей. Православие служило той самой основой, без которой невозможно понять его характер, психологию, мораль. Но без учета христианского мировоззрения оказывается невозможным оценить и его военный гений, истоки и секреты побед…
Что ж, вера Суворова и впрямь была особой. Глубокой, искренней. Без мудрствований, без условностей. Она была честной и чистой, как у детей. Она была такой же, как у русского простонародья, еще не испорченного идеологическими соблазнами. Кстати, именно это роднило Александра Васильевича с солдатами, с его «чудо-богатырями». Ведь полководец отнюдь не подстраивался к ним. Не подделывался под необразованного мужика. Но солдаты чувствовали в нем «своего». Духовный стержень у них был общим.
Сам Александр Васильевич мог послужить примером православной жизни. Воспоминания современников наперебой сообщают нам, что он регулярно бывал в церкви, и не просто отстаивал службу, а сам исполнял обязанности дьячка, читал Апостол, пел на клиросе. Причем относился к этому крайне серьезно – каждое утро после чая он занимался духовным пением по нотам. Строго постился. В легкомысленном XVIII в. это даже вызывало насмешки вельмож. Но Суворов не смущался. Он знал, как обязан поступать по церковным правилам – и делал так.
Значительные суммы полководец жертвовал на строительство и содержание храмов. Говорил: «Я и всех своих оброков на этот предмет не жалею». «Суворовские» церкви вырастали в местах, где стояли его полки и дивизии. Они появлялись в укреплениях, которые он строил в Крыму, на Кубани, в Новороссии – и которые теперь стали городами. Возводились в его имениях. Правда, большинство этих храмов были деревянными. Сейчас на их месте высятся уже последующие постройки. Но один подлинный «суворовский» храм все-таки сохранился – в селе Кистыш недалеко от Суздаля. Его Александр Васильевич построил в честь небесного покровителя своего умершего отца, св. Василия Великого. Два придела – в честь св. Александра Невского, покровителя самого Суворова, и Ильи Пророка. Храм дважды пробовали взорвать в советские времена, но не вышло, устоял. До нас он дошел в плачевном состоянии, и лишь с июня 2011 года усилиями Региональной общественной организации ветеранов и инвалидов силовых структур «ОМОФОР-СУВОРОВСКИЙ ПРИЗЫВ» развернулись работы по его восстановлению.
Православное мировоззрение постоянно проявлялось и в полководческом искусстве Суворова. Наверное, всем известна его триединая формула «глазомер, быстрота, натиск», но в ней незримо присутствовала и четвертая составляющая, о которой многие и не подозревают. Смирение! Он никогда не приписывал достижения себе. Принимал их от Бога. Себя же видел всего лишь служителем Всевышнего. Писал дочери «Я ничтожный прах и в прах обращусь». «Господь дарует мне жизнь для блага государства. Обязан и не замедлю явиться пред Его судилище и дать за то ответ».
Для кого-то это могло выглядеть показным – но у Суворова было искренним. В 1787 г. турки начали высаживать под Кинбурном десант в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, когда Александр Васильевич стоял на Божественной Литургии. Он дождался конца службы. Не из каких-то тактических соображений, а по-православному веря – Литургию нельзя прерывать! Надо угождать не людям, а Богу – и Он поможет. Он в самом деле помог, врага в трудном бою скинули в море. В сражении при Требии, когда приходилось совсем худо, Суворов слез с коня, пал на землю и молился. Опять не напоказ, а горячо, всей душой – и ему вдруг пришло неожиданное победоносное решение.
Подчиненных он учил тому же – доверяться Господу. «Молись Богу, от него победа!» «Бог нас водит, он наш генерал!» Веру он считал важнейшим боевым показателем. Говорил: «Безверное войско учить – что перегорелое железо точить». В тетради «капральских бесед» привел краткую, но емкую молитву Пресвятой Богородице, святителю Николаю Чудотворцу», и строго наставлял: «Без сей молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай!» «Один десятерых своею силою не одолеешь, помощь Божия нужна! Она в присяге: будешь богатырь в бою, хоть овцой в дому; а овцой в дому так и останешься, чтобы не возгордился…»
Да, в этом состоял один из главных секретов суворовских успехов. Действовало православное воинство во главе с православным полководцем. «Глазомером» выбирало слабое место врага, «быстротой» оказывалось в нужной точке, дерзало «натиском» - а при этом отдавалось на Божью волю! Без сомнений, без колебаний! И творило невероятное. Можно даже сопоставить – масштабы и уровень побед Александра Васильевича развивались по нарастающей! Ландскрона, Столовичи, Краков, Туртукай, Гирсово, Козлуджи, Крым и Кубань, Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил, Прага, Италия – в здешних сражениях на 75 погибших французских солдат (великолепно обученных профессионалов) приходился лишь 1 русский! Разве не чудо? А разве не был чудом беспримерный швейцарский подвиг!
Чаще всего биографии Суворова фактически завершаются переходом через Альпы. Как бы высшая точка жизненного пути! Высшая точка полководческого мастерства и доблести. Остальное смазывается, наподобие краткого эпилога. Болезнь, смерть, эпитафии. В общем-то говорить и не о чем, только поставить точку. И все-таки дерзну утверждать – в жизни Александра Васильевича была еще одна битва. Ничуть не менее трудная, чем штурм Измаила или Праги. Кстати, последний его поход выглядит весьма символически. Из долин Италии в горы. Заснеженные перевалы Сен-Готарда, Паникса – будто ступени. Будто лестница, ведущая дальше в высь…
Да, последний штурм обязательно должен был состояться. Духовный. Об этом нам свидетельствует Евангелие. «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф.,11,12). Но в нашем распоряжении имеются и конкретные факты. Причем они общеизвестны! Только до сих пор никто не взглянул на них под соответствующим углом… Впрочем, посудите сами...Сразу же после блестящего спасения армии из окружения в Альпах на Суворова обрушиваются шквалы почестей. Ураганы почестей! Павел I жалует его наивысшим и редчайшим чином генералиссимуса. На него сыплется дождь орденов различных держав. Он – самая популярная личность, его имя гремит по Европе.
В его честь устраиваются пышные торжества в Германии, Чехии. В городах его встречают с музыкой, хоры исполняют кантаты, написанные специально для него. Он останавливается в Праге – в театрах представления предваряют торжественными прологами о Суворове. Публика приветствует стоя, бурные овации подолгу не утихают… В январе Александр Васильевич выезжает домой, но в дороге ему становится плохо. Он слег в своем имении в Кобрине.
А между тем, увлекающийся царь придумывает новые и новые награды. В Петербурге ему собираются при жизни поставить памятник (в это время в столице был лишь один памятник, «медный всадник» Петра!) Павел издает повеление отдавать Суворову императорские почести – даже в присутствии императора. Войска должны преклонять знамена, господа и дамы выходить из карет. Для проживания ему выделяют покои в Зимнем дворце! Триумфальную встречу расписали аж от Нарвы! Туда наметили выслать царские экипажи, в Петербурге построить шпалеры гвардии, при проезде Суворова должны были громыхать сплошные салюты, фанфары, звенеть колокола, катиться общее «ура»…
Но потом все это рассеивается! Все отнимается, перечеркивается – и полководец оказывается снова в роли опального! Вот и попробуйте оценить не с политической, а с православной точки зрения. Ведь это какие чудовищные искушения! Какие неимоверные испытания на прочность! И какой человек удержался бы, чтобы не возгордиться? А потом – не осудить, не озлобиться? Хотя в общем-то именно с духовной точки зрения все получается закономерно. В течение всей жизни Суворову приходилось сталкиваться с разными противниками. То с поляками, врагами православия. То с турками, врагами христианства. Потом с французами, безбожниками и сатанистами. На заключительном этапе на Александра Васильевича ополчились непосредственно темные силы бесовщины…
Но Суворов выдержал даже такие атаки! Это тоже подтверждается фактами. 6 марта, когда он лежал в Кобрине, к нему примчались придворный врач Вейкарт и сын Аркадий. Он взахлеб расписывал отцу, какие небывалые почести готовятся для него в столице. Но Суворов был настроен совершенно иначе! Шел Великий пост, и Александр Васильевич именно в эти дни писал Покаянный канон: «Что Тебе воздам, всесильный Господи, за толикое ко мне милосердие и чем соделаюсь достойным распятия Твоего, Христе? Прах Твоего создания к Тебе вопиет…», «Се на умоление предлагаю Тебе, господи, Матерь Твою Пречистую и всех от века Тебе угодивших, молитва их у Тебе много может, прими ходатайство их за меня недостойного, не вем уже, что более тебе изреши: Твой есмь аз, спаси мя!»
Кстати, Вейкарт противился, чтобы больной соблюдал ограничения поста. Но в данном отношении Александр Васильевич был неумолим и подобные рекомендации врача отметал. Постился без послаблений, как положено. Невзирая на самочувствие, не пропускал церковные службы, клал земные поклоны. Вейкарту говорил: «Мне нужна молитва в деревне: изба, баня, кашица и квас…». Он оказался прав. В скором времени ему полегчало, он выехал в Петербург.
И тут-то отношение к нему при дворе стало резко меняться. Злопыхатели подсказывали взбаламошному императору, в чем «провинился» Суворов. Навстречу ему понеслись раздраженные приказы. Что он нарушил мелочное предписание Павла, запрещавшее держать при штабе дежурного генерала. Что полки, возвращавшиеся из Италии, разболтались. Отмечены нарушения неудобной прусской формы, обрезаны косы, шаг не соответствует «установленному». Пасху Суворов встретил в Риге. Разговелся в доме губернатора. Но после этого ему стало хуже, а от Павла I летели новые знаки немилости…
В Стрельне полководца встретили друзья, дамы кидали в карету цветы, подносили детей под благословение. Но это была лишь инерция прежних настроений. Тут же грянуло, как гром, что никакой торжественной встречи вообще не будет. Александру Васильевичу предписали въехать в столицу вечером, не привлекая ничьего внимания. 20 апреля в сумерках карета протащилась по пустым улицам, остановилась возле дома родственника Суворова, Д.И. Хвостова. Верный камердинер Прохор на руках отнес больного в постель.
А удары сыпались, не прекращались. Прибыл фельдъегерь с распоряжением: «Генералиссимусу князю Суворову не приказано являться к государю». 1 мая свалилось очередное повеление императора: отобрать у полководца всех адъютантов… Нет, Александр Васильевич даже теперь не озлобился. Он и это принял со смирением. 6 мая пожелал причаститься Св. Христовых Таин. После исповеди и причастия произнес: «Семьдесят лет я гонялся за славою – все мечты, покой души – у Престола Всевышнего». Это были последние слова Суворова, обращенные к окружающим. Потом он начал горячо молиться. Дыхание сбивалось, угасало – а лицо прояснилось, светлело. Стало благоговейным и спокойным. Хоронили его 12 мая, в Александро-Невской лавре. Парад столичных полков он все-таки принял – из гроба. Погода была великолепная. Солнечная, яркая. А во всех православных храмах в эти дни еще звучал радостный пасхальный тропарь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав…»
Шамбаров Валерий Евгеньевич,
соратник РОО "ОМОФОР-СУВОРОВСКИЙ ПРИЗЫВ", кандидат технических наук, член Союза писателей России, талантливый писатель-историк, автор многих интереснейших книг, организатор и руководитель многих молодежных военно-патриотических сборов, походов, лагерей, игр и т.д.
